Ценность одного человека для Бога

Какова ценность одной единственной человеческой жизни? В нашем мире кажется, что ценность человеческой жизни не так уж велика. Моего друга в Москве грозились пристрелить какие-то парни в масках и с пистолетами только из-за желания завладеть его мобильным телефоном. Во период империалистической Японии времён Второй Мировой Войны существовала поговорка: «Человеческая жизнь легче пера».

С другой стороны преподобный Мун Сон Мён утверждает, что ценность человеческой жизни равна ценности всей Вселенной. Наверное, сложно понять ценность одной человеческой жизни для Бога до тех пор, пока не попробуешь привести к Богу хотя бы одного человека.

В 2001 году я свидетельствовал на Арбате в Москве. Мы снимали офис на Старом Арбате, и каждый день приглашали гостей и читали им лекции по Божественному Принципу. Гостей приходило много, но как правило они долго не задерживались, слушали одну-две лекции и уходили. Каждый день я выходил на Арбат и разговаривал с людьми, приглашал их в офис, читал им лекции, и всякий раз чувствовал огромное разочарование, когда они уходили и больше не возвращались. Когда каждый день делаешь одно и то же и не видишь какого-либо существенного результата, то постепенно в душе и на сердце всё начинает каменеть. Я начал чувствовать, что всё постепенно превращается в рутину, один день сливается с другим, и чувство того, что я делаю действительно нечто важное, начало пропадать. Я понял, что если хочу сохранить живые отношения с Богом, мне необходимо найти свою собственную ценность. Если все дни однообразны и похожи один на другой, тогда надо найти что-то такое в каждом дне, что подчёркивало бы мою важность и исключительность. Только это могло спасти меня от эффекта «дня сурка».

Сначала я решил, что буду мыть полы в офисе, но не просто мыть их, а делать это максимально качественно, вкладывая всю свою душу и всё свое сердце. Так как этим делом особо никто не занимался, то каждый вечер, когда все уже расходились по домам, я оставался в офисе и мыл полы. Я натирал каждую плитку до блеска и чувствовал, что через это может выразиться моя эксклюзивность и особенность. Я перестал фокусироваться на том, что происходит в конкретном дне. Мое время наступало вечером, когда все уходили и я оставался один на один с мраморной плиткой. Я чистил ее и постоянно общался с Богом, только в этот момент моё сердце оживало и душа наполнялась какой-то особой благодатью. Однако спустя какое-то время другие ребята решили, что это несправедливо, что я мою полы один, и решили составить график дежурства. После этого мытьё полов в офисе стало частью расписания и частью рутинной повседневности. Мне было больно видеть, как такая прекрасная духовная практика превратилась в обыденное повседневное дело. Также, я вновь ощутил себя винтиком в какой-то системе, где больше у меня не было моего собственного эксклюзивного дела.

Я не хотел духовно умирать и поэтому искал что-то новое. В определенный момент я увидел, что в нашем центре огромное количество книг, которые буквально разваливаются на куски от того, что их постоянно читают. Я увидел возможность обрести своё дело в том, чтобы ремонтировать и подклеивать книги. Я не помню, как проходили мои дни, но настоящая жизнь начиналась в тот момент, когда вечером и утром я протыкал книги, затем прошивал их и заклеивал скотчем. В это время я буквально оживал и чувствовал Бога ближе всего. Однако ситуация повторилась, когда забота о книгах стала просто очередной ответственностью, которую время от времени должны были выполнять все. Прекрасное дело, способное пробудить душу к жизни, вошло в ежедневное и рутинное расписание. И снова у меня не оказалось дела, через которое я мог бы выразить свою уникальность.

Опять мне пришлось выискивать возможности для того, чтобы не превращать жизнь в серую повседневность. Третье дело, которое я взял на себя - это чтение лекций о нравственных ценностях. В нашем центре многие умели читать лекции по Божественному Принципу, но мало кто умел читать лекции о нравственности. Поэтому я увидел в этом некое пространство для себя. Теперь каждый вечер я оставался в офисе для того, чтобы учиться читать лекции о нравственности: я просматривал видеолекции, читал газеты и журналы, изучал статистику в интернете. Я изо всех сил старался научиться читать лекции и сделать их живыми, наполнить их примерами и интересным зажигательным содержанием. А так как никто не читал такие лекции кроме меня, то я также ощущал, что это то самое дело, через которое я смогу выразить себя. Я читал лекции и какое-то время был счастлив, пока меня не попросили научить читать такие лекции всех остальных. Я учил других читать лекции и передавал им свои знания, но чтение лекций стало просто повседневной обязанностью и перестало быть каким-то особенным делом, за которым можно было бы встретить живого Бога. Чтение лекций о нравственности, как и забота о литературе, как и мытьё полов в офисе стало просто необходимым навыком для того, чтобы свидетельствовать на Арбате. Все должны были уметь это делать и все этому учились, но свою привлекательность как нечто особенное выбивающиеся из повседневности все эти дела потеряли.

Четвёртым моим нововведением стало желание заботится о гостях. Всех гостей, которые приходили к нам в офис, мы просили оставлять в журнале записи со своими контактными телефонами и именами. Постепенно таких записей становилось всё больше, но большинство гостей повторно не возвращались, и поэтому я решил начать обзванивать их по списку. Я хотел выяснить, возможно, кто-то из них и хотел бы снова прийти на лекции, но просто стесняется, и тогда мой звонок может стать поддержкой для этого человека. Я начал выписывать таких гостей в отдельную тетрадку и стал звонить им. Кто-то оставлял неправильные телефонные номера, кто-то вообще ничего слышать ни о каких лекциях не желал, но были и такие люди, которым наши лекции были интересны и они были согласны придти снова. В моем списке было около двухсот человек, и я постепенно вычеркивал из него тех, кому ничего было неинтересно, а также тех, кто обещал прийти и трижды не сдерживал своих обещаний. Также, я встречал тех, кто всё же приходил, и читал им лекции. В конечном итоге, из двухсот человек на лекции стало активно приходить семеро, трое из них прослушали весь курс лекций, и одна девушка присоединилась к Движению. Я не успел обзвонить все двести контактов, когда меня попросили передать тетрадь другому человеку, и особенное дело заботы о гостях снова стало частью общего расписания. Для меня эта тетрадь была подобна «списку Шиндлера» - я представлял себе, что от моего звонка буквально зависит жизнь или смерть. Но после того, как обзвон гостей стал рутинным делом, из этого списка больше никто так и не появился.

Я шёл по улице и чувствовал себя потерянным, в течение года я старался найти какое-то дело, которое отражало бы мою уникальность. Я не хотел становиться частью системы и рутинно выполнять свои обязанности, поэтому искал свою собственную ценность и каждый раз когда казалось бы я находил своё дело, но оно в конечном итоге становилось частью повседневной жизни для всех. Я шел по улице и вел немой диалог с Богом, я спрашивал Его: «Неужели Ты хочешь, чтобы я не имел своей уникальной ценности и просто делал то же, что и все? Если Ты хочешь, чтобы сохранялись мои живые отношения с Тобой, то почему каждый раз, когда я начинаю какое-то новое дело, дающее мне почувствовать свою ценность, оно отнимается у меня? И что же мне делать дальше?»

Я свернул в какую-то подворотню и в темноте брёл по снегу, когда вдруг услышал внутренний голос: «Посмотри наверх». Я поднял голову и на чёрном небе увидел три яркие звезды, казалось, голос исходил от них, но одновременно он звучал внутри меня самого. Я встал на колени, из моих глаз потекли слёзы, я понял, что в этот момент могу задать любой вопрос и получить на него ответ. Голос сказал: «Я вёл всех святых и праведников по пути крови, пота и слёз. Я вынужден был вести всех путем восстановления, таким же путем я веду и тебя». Я понял, что за всеми своими поисками своей исключительной ценности, кроме желания найти живую веру, я был также высокомерен и не замечал, что Бог хотел использовать меня, чтобы помогать другим. Мне стало очень стыдно, я понял, что мне не хватало смирения и благодарности за всё, что происходило в моей жизни. Это осознание пришло сразу и поразило меня до глубины души. Голос продолжал: «Я буду вынужден идти путем восстановления и вести всех людей по нему до тех пор, пока восстановление не будет полностью завершено».

Я стоял на коленях, в снегу, посреди Москвы, но я не чувствовал ни холода, ни стыда, так как что-то наполняло меня изнутри. Я утратил счет времени, может быть, прошел час, а может всего несколько минут, мне не хотелось никуда уходить, мне было так тепло и так хорошо на душе, и только слезы продолжали бежать по щекам. Когда я подходил к дому, то посмотрел на звездное небо и спросил: «Ты еще здесь?» Голос ответил: «Я всегда буду здесь».

Я понял, что Богу потребовался целый год для того, чтобы дать мне один единственный опыт, который перевернул мою жизнь. И Богу потребовался целый год для того, чтобы к Нему пришла одна единственная дочь. Этот год показал мне, насколько Бог ценит одну единственную человеческую жизнь. Весь мир сокрыт в одной единственной жизни, и каждый человек бесконечно ценен и стоит любых усилий и затрат.